Починок Покровский на речке Покровке

Первый день октября богат не только желтой листвой и пасмур­ной погодой. В этот день очень много праздников, целых трид­цать. И это не только известные Международный день пожилых людей, Международный день му­зыки и День Сухопутных войск.

Но и веселый Всемирный день улыбки, уютный Праздник пледа, сладкий День какао и шоколада, непонятный большинству День ве­гетарианства. И познавательный и немного грустный День гуляния по улицам исчезнувших городов... Вот его то мы и отметим!

Ну, в нашей местности го­рода не исчезали, наверное. А вот деревень исчезнувших мно­го. На месте некоторых сейчас ровное поле, другие еще хра­нят останки домов, кирпичных или деревянных, но заросли бу­рьяном. Так что гулять там про­блематично, но мы попробу­ем — праздник же.

Если ехать в сторону Буй­ского, проехать Архангельское и повернуть, спустившись с горы, направо на полевую дорогу (есть указатель — п. Луначарский) и ехать по ней какое-то время, можно увидеть слева остатки какого-то кирпичного соору­жения. Это бывший телятник, за ним бывшие дома бывшего починка Покровский.

Развалины телятника. Фото 2014 г.

Не знаю, можно ли туда сейчас пробрать­ся, но в свое время нам это уда­лось. А вы можете посмотреть снимки с той поездки, то есть погулять по улицам опустевше­го починка и послушать рассказ его бывших жителей.

Мария Ивановна Ефре­мова (Вязникова), записано 20.09.2015:

Моя родина - починок По­кровский - был основан в то вре­мя, когда от Буйского завода от­делялись все починки. Когда я еще училась в школе, старики рассказывали, что первый жи­тель приехал сюда как раз в По­кров. И потому починок назва­ли Покровским.

Фото 2015 г.

Починок наш очень краси­вый. Две улицы, посреди улиц проходит лог и протекает речка. Мы ее называли просто «речка». Впадает она в Невку, а Невка в Мазарку. В конце нашей улицы был большой пруд, и на пруду стояла мельница.

Старожилы рассказывали, что там, где сейчас располагает­ся починок, раньше был лес. Лес вырубили, я даже помню: у нас, как идешь во хлев, даже пеньки были во дворе от того леса. В починке было очень много зелени: тополя, березы, черемухи, виш­ни. И еще было очень много род­ников, и поэтому в нашей речке мы никогда не купались - вода была ледяная.

В мою бытность домов в по­чинке было под 40-50. Наш дом стоял на северной стороне, при­мерно посреди улицы. Там ка­менных домов у нас было не очень много. Самый первый ка­менный дом был Резвых Алек­сандра Никифоровича, сейчас в Буйском живут его родственни­ки Сергеевы. Потом на нашей стороне еще один каменный дом и один на южной.

Чуть дальше выселок Не­вский был. Там речка по назва­нию выселка – Невка. Красивый выселок был, черемуха там по обеим сторонам. Невка от нас шла к Мазарке и в нее впадала. Там рыба водилась, усач. У меня муж называл усачей покровской форелью.

Особенностью нашего по­чинка было то, что там жили пи­мокаты - почти в каждом доме катали валенки. А мой отец Иван Андреевич был самый знаменитый пимокат. Все «зна­менитости» ему заказывали ва­ленки. Вот Вера Александров­на Грибоедова, врач, потом Га­тэнов с лесоучастка приезжал, и отец к нему ездил, и из Уржума к отцу приезжали.

Уж если отец был валенщик, пимокат, то детство у меня было связано с шерстью. Два брата у меня были старших, они шерсть эту били в бане. Били специ­альным лучком (как маленький лук), еще его почему-то кате­ринкой называли. Отец работал дома, но стирали валенки они с мамой в бане. Отец вот пригото­вит пару валенок, и рано утром они с мамой кипяток в большом самоваре, ведра на два, заварят, унесут в баню и там стирают.

Еще у нас некоторые зани­мались пчеловодством. А еще в нашей деревне было очень мно­го гармонистов. Поэтому к нам на вечерки из Самоделок, из Не­вского и из других починков хо­дили. У меня братья были оба гармонисты.

В починке жили все дружно. Соседи наши все очень хорошие были. Без помощи друг друга мы ничего не делали. Если, на­пример, пора копать картошку подошла, значит, мы к кому-то идем копать, потом к нам идут. Еще помню, что у нас, в нашем доме, наверное, чуть не полде­ревни собирались. Каждый ве­чер, кроме, наверное, субботы, все время были люди. Женщи­ны с вязанием, с прялкой, с ши­тьем, с вышиванием, с кружева­ми, кто с чем. Мужики иногда даже в карты играли. Отец ва­ленки тут же делал. И шли разго­воры, всякие рассказы, воспоми­нания. Вспоминали больше как жили раньше, до революции, ну, и о войне, конечно. Гостей, ко­нечно, угощать надо было. Муж у меня все шутил: вы постряпа­ете пельмени и, пока полдерев­ни не соберете, не сесть за стол.

У нас в починке было приня­то называть людей не только по фамилиям, но и по прозвищам. У нас, например, было прозви­ще Дёмины. Я как-то поинте­ресовалась почему. Отец и объ­яснил: он вот Иван Андреевич, его отец Андрей Терентьевич, дед - Терентий Матвеевич, по­том Матвей Афанасьевич, Афа­насий Афанасьевич, и Афанасий Демидович. Вот по Демиду мы и Демины. В общем, по предкам, может быть, по тем, кто первы­ми здесь поселились. Женщин по мужу, как в других местах, Иваниха, например, Семениха, у нас не называли.

Говорили у нас больше на «А» и на «И». И немножко рас­тянуто. Например: «бижал, би­жал, упал, лижу и ва все глаза глижу». Самодельские говори­ли по-другому. Как-то округля­ли. Их еще звали чернотропцы, самодельцы-чернотропцы.

В доме была, конечно же, печь. Казенка была. Это лест­ница, по которой на печку ла­зили. Иногда казенку подстра­ивали потом, а в некоторых до­мах ее выкладывали сразу, ког­да клали печь.

Кухню называли почему-то чуланом. Уже позднее, когда мы переехали в новый дом, кухню стали называть кухней, а чулан - это закуток в сенях. Дальше была клеть, подклеть. Клеть - это помещение такое, там, мож­но сказать, летний дом. Там кро­вати стояли, сундуки, стол. Зи­мой туда продукты выносили, мясо вешали. Летом там приби­рались и жили.

В пост всегда посреди избы стоял стан, на котором мама тка­ла половики, даже скатерти, полотенца разные, я помогала ей. Станы были разные: большой для половиков, который поменьше - для ткани. К Пасхе все это убирали, и сотканное выносили на наст отбеливать.

Еще помню бани по-черному. Там внутри каменка была, и все внутри было черно, закопчено. Я однажды в такой бане мылась, пришла вся в саже потом.

Недалеко был у нас Камен­ный лог. Там добывали камень. Говорят, еще была где-то у нас мастерская, серпы делали. Я сама не помню.

Были лога. Так и говорили - первый ложок, второй ложок, это поближе к Бутыркам. Клуб­нику там собирали. За земляни­кой ходили в Лесик. Это с южной стороны небольшой такой лесок был у нас. Еще у нас была Пара­нина гора, тоже к югу.

Потапов Александр Васи­льевич, записано 28.09.2014г:

Я родился в п. Покровском и жил до 1972 года. В 1972 году там было 36 хозяйств. Они сто­яли по обеим сторонам речки. Раньше посреди деревни был мост. Пруд был, даже два.

Пруд. Фото 2000 г.

Реч­ка у нас Покровка называлась, она из ключей состоит целиком.

Речка Покровка. Фото 2015 г.

Сейчас все заросло, по деревне не проехать. Дорога идет за ого­родами, там кирпичные развали­ны. Здесь сначала был коровник, потом сделали телятник, овчар­ник. А последний был там сви­нарник. У нас было очень мало земли, всего сто гектаров пашни. Раньше, до войны и в войну, был колхоз «Трудовая семья». А потом война кончилась, и начались разные пертурбации в сельском хозяйстве – укрупнения, разукрупнения и т.д.

В 2000 году «Кировская ис­кра» (15.08.2000 г.) опублико­вала репортаж С. Шалагиной и С. Коростелёва о живущей в Покровском семье фермеров Филипповых «Нектар» встре­чает пчелами и медом».

А.С. Филипповых с семьёй. Фото 2000 г.

Глава фермерского хозяйства со слад­ким названием “Нектар” Алек­сей Сергеевич Филипповых, основной упор делал на пчело­водство. У фермерского хозяй­ства в руках оказалось 66 гек­таров земли, из них - 56 пашни. Одиннадцать гектаров было за­нято под горчицу, еще восемь - под просо, еще сеяли пшени­цу. Весной и летом, зимой и осе­нью члены хозяйства «Нектар» по очереди жили в небольшом домике в починке. Сейчас по­чинок пуст.

Текст и фото С. Коростелёва

Источники:

1. «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 40, 2 октября 2021 г.

2. Новости Уржум - Кировская искра 1 окт 2021 https://vk.com/kirovskayaiskra43