"Мать моя пишет: "Кирпичный дом наш был пятистенный, шесть окон на улицу, разделен капитальной стеной на две половины. В большой комнате на три окна отгорожена дощатой переборкой кухня с одним окном. В кухню выходило чело русской печи, там стоял стол, на котором мама стряпала. Вдоль стены у окна стояла широкая скамья, а на переборке висел посудник для всяких мисок. Было ещё два окна во двор, вдоль стен у окон стояли широкие скамьи, крашенные охрой. Скамьи сходились в переднем углу, где около них стоял большой прямоугольный стол, покрытый клеенкой. Наверху в переднем углу была божница с двумя иконами, обе в киотах - родительское благословение во время женитьбы. Перед иконами висела лампада...

В простенке между окнами размещалось небольшое зеркало в раме, а у переборки стоял простенький старый шкаф-буфет для будничной посуды. У задней стены стояла широкая деревянная кровать с соломенной "периной". Перина была покрыта домотканной дерюгой и домотканным одеялом. Две подушки в холщёвых наволочках. Всю заднюю половину избы на высоте, превышающей человеческий рост, занимали полати. С двух сторон они ограничивались стенами (угол), третья "граница" полатей выходила на печку, а четвертая (передняя) была украшена перилами из деревянных точёных стояков-балясин, окрашенных в чёрный цвет. Вход на полати был с печки, куда поднимались по лестнице, которая стояла между печью и задней стеной дома. А от верха лестницы вдоль печи и стены были плотно настланы прочные доски - до следующей стены, так что сначала с лестницы вставали на эти доски, а потом - на печь. На полатях спали зимой дети, там места хватило бы человек на пять, самое меньшее.

На печь (около порога во двор) вела глухая лестница, ступени забраны с тыла. От верха лестницы и до двух стен и печи плотно и основательно лежали доски. Это место - такая площадка - называлось "казёнка". И когда мы были совсем маленькие, отец садил кого-нибудь себе на ногу и распевал такую вот песенку:

Песенка, песенка,

Есть на печку лесенка...

С печи на полати

на казёнке - нырок!

И при этих словах, бывало, подбросит на своей ноге.

Да, насчёт кровати... Там спали родители, а зимой часто один из них спал на печке. Печь была большая, могли свободно разместиться 3-5 человек. Летом спали в сенях, в чулане, на сеновале.

Вторая половина дома - горница. Там тоже была русская печь, но зимой её не топили, потому что зимой там некому жить. В горнице на окнах висели белые занавески (коленкоровые), но они закрывали только верхнюю часть окна. На окнах летом стояли цветы, на каждом окне обязательно стоял горшок с вьюном (плющ), который тянулся вверх по стене и затем вдоль стены. Были горшки с лилиями, алоэ, других не помню. В простенках стояли столики, их было три и один угОльник в переднем углу. Между столами стояли стулья, а вдоль печи - диван с полумягким сиденьем и такой же спинкой, обитый цветным ситцем. У одной из стен стоял шкаф-буфет с простой фарфорофой посудой, но более праздничной. На стенах висели фотографии родных в рамках. Над одним из столов - зеркало. В переднем углу - божница с иконами и лампадой. На столах лежали домотканные скатерти, на полу - домотканные половики, такие же (только похуже) - на полу в избе.

В горнице за печью стояла кровать. От горницы была отгорожена переборкой кухонька со столом. Двери избы и горницы выходили в общие сени, а из сеней двери вели на крыльцо и во двор.

Как выйдешь из дверей избы, в сенях налево отгорожен маленький чуланчик метров шесть квадратных. Это - лавка, там на полках стоял товар для продажи: сахар, соль, спички. Вдоль стены (на расстоянии полуметра от неё) стоял прилавок, а на нём весы-тарелки. На полу и под прилавком стояли мешки с солью, сахаром, изюмом. В углу стояла кадка с колёсной мазью.

Отец как-то познакомился с казанским татарином Факимьяном, который ездил на телеге по уезду и покупал "сельхозпродукцию". Факимьян стал привозить в дедов чуланчик изделия городской промышленности, необходимые крестьянству, и забирать куриные яйца, которыми расплачивались односельчане. В начале германской войны (1914 г.) всю эту торговлишку родители прекратили.

В правом конце сеней дверь открывалась в маленький чулан, где стояла мука на каждый день и где мама сеяла муку для хлеба. Из чулана вела лестница на чердак (он почему-то назывался подловкой). На подловке стояли сновалки, на которых сновали основу для изготовления холста. Кроме того, из чулана была ещё дверь в клеть. Это помещение, где хранятся разные домашние предметы, которые не нужны постоянно. Например, какие-то кадушки, ткацкий станок (стан, как его у нас называли) и принадлежности к нему: берда, ниченки, скалки, цевки, вороба. Иногда летом в клети спали.

Под клетью - погреб. Весной в яму плотно набивали снега - на всё лето (к осени оставалось чуть на дне). На снегу держали мясо, молоко и другие скоропортящиеся продукты. На краю ямы стоял бочонок с квасом. Квас, особенно летом, не перемежался, был постоянно, а к Пасхе делали пиво, но и оно было совершенно без градусов, сладкое, из солодяного сусла.

К погребу примыкал маленький амбар, где хранилась посыпка для скота - посыпали мешанину из соломы для лошадей, пойло корове. За амбаром был хлев-тепляк для коровы, а над ним сеновал. Дальше шёл так называемый каретник, где стояла телега кованая, "на железном ходу" (на ней ездили только в город), тарантас (у нас его звали "карандас"), коробок (зимние сани с кошевой). Телега сноповая, телега навозная стояли тут же, под поветью, но не в каретнике.

Дальше стоял курятник, а рядом - хлев для овец. Затем постройки "загибались" под прямым углом, первыми среди них были две конюшни для лошадей (раньше держали двух-трёх), затем - проезд в огород, а за ним дровяник, где держали запас дров на каждый день. А большой запас дров был за огородами на так называемой ободворице (полоса земли с посевом за огородами). Над всеми хлевами сеновалы, но запас сена был только на одном, поскольку покосов не хватало. На других сеновалах лежала разная солома: ржаная, овсяная, гречневая; веники березовые и липовые для овец и ягнят, да и для телят. В огороде стоял молотильный овин; когда в нём молотили, то солому сразу носили на носилках (две тонкие, упругие жерди). Клали их на землю, сверху наваливали солому, закрепляли вожжами, и два человека несли эти носилки на сарай, поднимались по широкому бревенчатому трапу (шириной метра два), оставляли солому на сарае и снова шли в овин. И так до конца молотьбы, до вечера.

В огороде главное место занимала картошка. Конечно, много места отводилось и под гряды с овощами. Где-то с 20-х годов начали выращивать помидоры и даже табак. Ни отец, ни братья не курили. Выращивали на продажу года два-три, потом не стали занимать под него землю. Огурцы росли на тёплой навозной гряде. Всё росло очень буйно. Картофель был необыкновенно крупный, розовый. "